Цитата #785 из книги «Герой нашего времени»

Я раза два пожал ее руку; во второй раз она ее выдернула, не говоря ни слова.

Просмотров: 8

— Прелесть! — отвечал он: — а как ее зовут? — «Ее зовут Бэлою», — отвечал я.

Просмотров: 4

Hrdina nasi doby. Prel. uvod a pozn. opatr. Cestnrir Stehlik. Praha, Otto, 1911. 259 s. («SvStova knihovna». № 872-874).

Просмотров: 4

Der Held unserer Zeit. Aus dem Russischen von G. F. W. Rodiger. Pest, Wien und.Leipzig, Hartleben, 1855. 208 S. («Neues belletristisches Lesekabinett der besten und interessantesten Romane aller Nationen in sorgfaltiger Ubersetzung». Lief. 220-222).

Просмотров: 8

А. Григорьев очень удачно назвал Печорина «маскированным гвардейцем» — в том смысле, что в нем еще проглядывает Демон: «Едва только еще отделался поэт от мучившего его призрака, едва свел его из туманно-неопределенных областей, где он являлся ему „царем немым и гордым“, в общежитейские сферы…».76 Но дальше оказывается, что в лице Печорина, в его «фаталистической игре, которою кончается роман», «замаскирован» не только Демон, но и «люди иной титанической эпохи, готовые играть жизнью при всяком удобном и неудобном случае».77 Что это за «люди титанической эпохи»? Конечно — декабристы, «герои начала века». Яснее А. Григорьев не мог тогда сказать; он только прибавил: «Вот этими-то своими сторонами Печорин не только был героем своего времени, но едва ли не один из наших органических типов героического». Литературоведы давно высчитали (как по данным «Княгини Лиговской», так и по «Герою нашего времени»), что Печорин родился около 1808 г.,78 значит, во время декабрьского восстания ему было полных 17 лет — возраст вполне достаточный для того, чтобы мысленно отозваться на это событие, а впоследствии так или иначе, словом или делом, проявить свое отношение к нему. Как видно по вариантам к «Княжне Мери», Лермонтов искал способа как-нибудь намекнуть читателям на то, что появление Печорина на Кавказе было политической ссылкой. Первая запись «журнала», где описываются старания Грушницкого иметь вид «разжалованного», кончалась в рукописи иначе, чем в печати; после слов — «И как, в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на московскую княжну!» следовало: «Но я теперь уверен, что при первом случае она спросит, кто я и почему я здесь на Кавказе. Ей, вероятно, расскажут страшную историю дуэли и особенно ее причину, которая здесь некоторым известна, и тогда… вот у меня будет удивительное средство бесить Грушницкого!». Однако оставить эти слова без разъяснения было невозможно — и Лермонтов вычеркнул весь кусок.

Просмотров: 4