— «Белый тигр»! — завывал Иван Иваныч. Останавливать его было бессмысленно. Оказавшаяся в заложниках у безумца троица надеялась теперь на «авось» — стрелок-радист нажимал на гашетку, паля в небо и в землю, комбриг, которого спас от верного сотрясения мозга вовремя натянутый танкошлем, проклинал себя за то, что связался с идиотом (ему пришло было в голову застрелить водителя, но рука почему-то так и не потянулась к трофейному «Вальтеру»). Башнер каким-то чудом вспоминал все забытые ранее молитвы. А Иван Иваныч давя людей, словно клопов, и не обращая внимания на щелканье пуль по броне, своим нещадным ревом вызывал на бой полумифического врага. Ему просто невероятно везло. Две «болванки», отметившись снопами искр, скользнули по борту и продырявили низкие облака. Еще один снаряд — теперь уже «восемь-восемь» направленный наверняка с расстояния меньше пятисот метров — (Козья Ножка, единственный из экипажа заметивший Т-VI, помертвел) — задел ручку вмерзшего в землю плуга и улетел с прощальным визгом, перекрывшим рев мотора и водителя.