Цитата #102 из книги «Танкист, или «Белый тигр»»

На подходе к великой реке Ваньку нагнал мотоцикл с очередным корреспондентом, до фуражки наполненным той особой бестолковой активностью, которая присуща дворовым щенкам и тыловым борзописцам. Мальчишка жаждал непременно «отточить перо и кадр» хоть на одном, но обязательно настоящем герое.

Просмотров: 10

Найдёнов то ли молился, то ли вел сам с собой очередной диалог. Вот к сумасшедшему-то претензий не оказалось.

Просмотров: 11

Глаза его воспылали, он затрясся от ненависти.

Просмотров: 14

Насторожившийся, словно легавая, Ванька давно разобрался. Он слышал, как в темных унылых пространствах жмутся друг к другу потерявшие лоск «Элефанты» и «Мардеры», которых, словно слепых котят, бросили на обочинах. К стонам еще не развороченных штурмовиками «бизонов» прислушивался танкист, в не затихающем шуме войны определяя их одинокие сиплые позывные. Метель, ослепившая двух генералов, не могла заглушить ночной переклички немцев: Ванька, единственный, слышал, как там, за рекой, трясутся от страха немецкие самоходки. Теперь «Ягдпанцеры» сами были готовы забиться в любую щель, зарыться по крышу рубки: они бросали в тягучую ночь жалобные голоса. Их лихорадка доходила до Одера. Вжавшись в сидение «Ласточки», весь покрывшийся инеем, потусторонний Найдёнов терпеливо разбирался в какофонии звуков, настроившись, как антенна, на единственный голос. И тот, единственный, не обманывал! Временами, ненадолго заглушая его, мяукали израненные «Пантеры». В недалеком немецком тылу, торопливо сгружаясь с платформ, бормотали проклятия небу «Штурмтигры» со своими, уже бесполезными, 380-мм бомбометами. Проваливаясь в снежное месиво, тут же, у места выгрузки переобувались с транспортных гусениц на боевые, последние Pz. Kpfw 4. У этих неповоротливых увальней из истощенных резервов Гиммлера не оставалось шансов: пятнадцатилетние механики могли довести их разве что до первой русской батареи. Но вновь пробивался сквозь перекличку сотен обреченных машин, не знающий ни усталости, ни поражения рык! И тогда Найдёнов молился своему всемогущему Богу. Он не зря напрягался той буйной на грабежи и метели ночью — в ста пятидесяти километрах на северо-запад от засыпанной бураном «Ласточки» Призрак был надежно запеленгован. «Белый тигр» никуда и не собирался деваться — монстр утаптывал место для нового боя.

Просмотров: 15

Одинаково равнодушный к чокнутому командиру, к непосредственному начальству, которому номинально подчинялся найдёновский экипаж, к зампотеху полка, к Рыбалко, Коневу, Жукову, а, также, к своему непосредственному усатому благодетелю, по-прежнему здравствовал в бойне гвардеец Крюк. Наводчик устроил удобное лежбище на моторном отделении. Бесконечно работающий двигатель нежил теплом спину, брезент закрывал от дождей, притороченные бревна и баки не позволяли скатиться. Внешне все выглядело благопристойно — ни узлов, ни чемоданов — но висельник не изменился. Разруха и хаос продолжали питать его и во время берлинского марша. Правда, Крюк уже мог не заботиться о хлебе насущном; на дне «Ласточки» под дополнительным боекомплектом согревались ящики с галетами и тушенкой, в противогазных сумках оплывало первоклассное коровье масло — итог прохода «тридцатьчетверки» по ферме. Но вот только тяжеленные рулоны ткани, подушки, шляпки и обувь сержанта теперь не занимали. На коротких привалах Крюк продолжал исчезать куда-то с привычной ухмылочкой, но после злосчастного Цорбена выныривал без баулов. Иван Иваныч был слеп и глух ко всему, что не касалось его трансцендентной погони. А, между тем, его столь тщательно ухоженная (двигатель, фильтры, катки, ведущие колеса, ленивцы, натяжение гусениц — все в совершенном порядке), смазанная, с заботой осматриваемая на каждом отдыхе «Ласточка», которую Иван Иваныч с такой заботой заправлял соляркой и маслом, стала поистине «золотой». Крюк прятал добычу во всех потаенных местах. Он сохранил трогательную привязанность к всевозможным немецким часам и будильникам, и стоило только стихнуть мотору — отовсюду, вразнобой, принималось тикать время. Цепочки, браслеты, кольца и ожерелья распределялись по чехлам, инструментальным ящикам и патронным коробкам. Когда вдали замаячили сосны Цоссена, масштаб грабежа принял такой характер, что стоило какому-нибудь особо дотошливому представителю «органов» проявить интерес к гранатным и противогазным сумкам — участь всего экипажа была бы решена. Однако, политруки, как всегда, отставали. А «тридцатьчетверка» катилась прямо на бункеры Штаба сухопутных войск, проскакивая все и всяческие узлы обороны. Совершенно естественным образом ее огибали снаряды, мины и «фаусты». Привыкший к подобному волшебству сержант появлялся на месте наводчика только в тех исключительных случаях, когда дело пахло серьезной засадой. Правда, после Барута охотников на «Ласточку» гвардии капитана Найдёнова не находилось — все, что было одето в мышиную, синюю кайзеровскую, и черную форму, бросало последние «Хетцеры» и пушки, и откатывалось к Берлину. Иван Иваныч не обращал внимания на перемешавшиеся с лошадьми толпы; Найдёнову требовался только «Тигр» — и у многих немцев хватало сообразительности уступать ему дорогу. Траки Т-34-85 яростно будили песок тамошних проселков. По всей логике, Голландцу ничего уже не оставалось делать, как поджидать Ивана Иваныча в здешних лесах, так что, номер 379 продолжал мчаться, гвардии сержант на ходу сортировал добычу, а якут окончательно попрощался с метиловым похмельем — «ашматка», присоединившись к тиканью крюковских трофеев, вновь забулькала в канистрах и термосах. Самым удобным образом, расположившись на башне, лишь на поворотах хватаясь за створку командирского люка, залитый до краев «огненной водой», «моя-твоя» наклонялся в темноту ревущей и лязгающей «коробки». Внизу он постоянно лицезрел знакомую картину: потустороннее существо в измазанной, засаленной, залитой соляркой и снарядной смазкой шинели, горбясь на сиденье механика-водителя, продолжало, как автомат, упрямо принимать на грудь разгулявшийся ветреный апрель.

Просмотров: 9