Они двинулись мимо Укрывища, по кромке озера к темнеющему вдали Голосящему Лесу, в котором Кай когда-то охотился на вепрей, лис и крикливых болотных куропаток, коим лес и был обязан своим названием.
В проемах окон одна за другой появлялись разгоряченные любопытством мальчишеские физиономии. Объектом их пристального изучения был, несомненно, огр, все так же в одиночестве сидевший за столиком. Двое пацанов — один низенький, толстый и круглощекий, второй костистый и смуглый — осмелились даже войти в помещение и стать у порога в позах, ясно показывающих: чуть только огр повернет в их сторону клыкастую морду, они сразу зададут стрекача. На поясах у этих двоих болтались такие же деревянные мечи, как и у мальчика, пришедшего с гончаром.
Снова исчез Гиза. И объявился через год — уже не один. С ним был здоровенный огр, чересчур тупой и свирепый даже для огра и потому взамен своего труднопроизносимого имени получивший прозвище — Балда.
Тогда мужичок, обменявшись взглядом с Маралом, вдруг взмахнул своей плетью и молча ринулся на старика. Седобородый успел сделать еще один шаг, когда экзекутор настиг его. Многие в толпе так и не поняли, что же произошло в то мгновение. Старик, не поворачиваясь к нападавшему, неуловимым движением ушел чуть в сторону, одновременно резко взмахнув свободным локтем.
— В Северную и Горную Крепости посыльные уже отправлены, почти месяц назад, — продолжал первый министр господин Гавэн. — А ты, голубчик Карахас, поедешь на Туманные Болота. Вроде там находится Болотный Порог и третья Крепость, про которую сколько уж лет ничего определенного слышно не было… Далеко, конечно, но ехать надо. Потому что его величество настаивает именно на трех рыцарях из трех разных Крепостей. Иначе, дескать, и подарок не подарок. Только вот… в народе про болотников разные штуки рассказывают… нехорошие… Мол, странные это люди, темные какие-то. Может, одичали они в своей глухомани совсем? Может, они с тамошними тварями сроднились, сами в тварей превратившись?.. Его величеству, конечно, никто перечить и не думает, но… сам, голубчик Карахас, рассуди: к чему при дворе такой дикарь? Ни манер, ни вида стоящего. Небось еще и воняет…
— Пять или четыре, — авторитетно заявил Трури. — Скорее, четыре. Уж я-то по тебе вижу.