– Тогда, – мило улыбнулся я, – спешившись и на мечах.
Секретарь тут же развернул свою папку, выдернул из футлярчика перо и окунул его в чернильницу, свисающую на цепочках с пояса. Водрузив на нос какое-то подобие очков, он приготовился записывать историческое решение судьи. А оно не замедлило явиться.
– Дык восемь, стало быть, и порешили, гыспадин барон.
Оборотень утробно зарычал. Типа: «Ну, сам виноват! Раз уж ты здесь, то тобой и подзакушу первым». Ага! Подзакусил уже один такой!
Орантоэль, сосредоточенно насупив брови, пытался вникнуть в смысл нашей беседы.
– Владик, ты больше так не делай, – мягко попросил меня Семен.