– Но это же невозможно! – наконец сказал он жалобным голосом.
Во-вторых, как представлю себе наших акул шоу-бизнеса, греющих на всем руки, то даже радостно становится, что хоть на этом им не получится заработать.
– Сиротинушка горемычная, – жалобно проныл Семен и, резко сменив тон, добавил: – А за «остроухого» можешь схлопотать по своему уху. Расист несчастный!
Вывалились мы на этакую аллейку. Широкая, вымощенная маленькими кирпичиками дорожка. В воздухе висят разноцветные шарики света (и, надо заметить, освещают они очень даже неплохо), скамеечки на ажурных ножках расставлены в прихотливом беспорядке. Урн нет. Это обстоятельство меня несколько обескуражило. А куда мусор девать, неизбежный при променадах семейств? Да и сплюнуть, что иногда очень хочется, некуда.
– Как бы они нами не пообедали! – отозвался Сема.
– Ты, Семенэль, понимаешь, о чем говорит твой друг?