– В общем, да, – не стал спорить Аркав. – Но предки сделали то, что было нужно. Тогда. Сейчас нужно иное. Однако инерция социальных механизмов быстро не преодолевается – ты это должен знать лучше меня.
– Извините… – керси стало очень неудобно, его об этом обстоятельстве дома никто не предупредил.
– Выбивается, – согласился Джон. – Но, повторяю, я нутром чую, что это одного поля ягоды.
Воздух с хрипом вырывался из пересохшего горла. Воды во фляге не осталось ни капли, но Азакия продолжал то и дело заглядывать в нее, в глубине души надеясь на чудо. Раскаленный воздух жег легкие, в глазах стояла багровая пелена, надежды, что на пути попадется оазис, уже не было. Он заблудился, не имел понятия, куда двигаться, и шел наобум. При этом имелся реальный шанс напороться на лагерь фанатиков, где священника Нового Синклита сразу же предадут мучительной смерти, однако сейчас Азакия обрадовался бы даже фанатикам. Умирать в одиночестве было страшно, очень страшно, ведь никто этого не увидит.
Встав на ноги, Мара первым делом напрвилась к зеркалу. Увидев свое отражение, она укоризненно покачала головой – волосы встрепаны, глаза полубезумные, губа прокушена, по подбородку стекает струйка крови. Такой Мара не видела себя давно.
Фарсенцы не забыли войну, что способствовало поддержанию почти военной дисциплины во всех областях. Они не пили спиртного, вообще – оно просто не выпускалось. С асоциальными личностями, а такие все же изредка попадались, поступали очень просто – их высылали на близкий к экватору большой теплый остров и снабжали всем необходимым для выживания. И больше их судьбой не интересовались. Разве что изредка по инфовидению показывали снятые со спутника репортажи с острова, не скрывая ничего, даже самых отвратительных сцен. В конце репортажей на экранах появлялся вопрос: «И так они хотели жить?». Больше ничего. Этого хватало, чтобы число желающих попасть на остров с каждым годом сокращалось в геометрической прогрессии. Даже те, кто не разделял общего устремления вперед и вверх, не желали себе такой «свободы» и предпочитали идти в ногу со всеми. А их дети учились в общих школах, где ими занимались опытнейшие социопсихологи – фарсенцы и аарн. Вскоре обывательские взгляды родителей становились для детей абсолютно чуждыми. Тем более, что в Конфедерации никто ни в чем не нуждался, всем всего хватало, благодаря технологиям ордена, далеких предков и разработанным самостоятельно. А излишества не приветствовались.