Катя вздохнула. Так, приехали. Парень честно признался. Только его явное нездоровье совершенно ничего не объясняет.
– Я уже догадался, – насмешливо сказал прапорщик. – Сотрясения мозга у пролетариата в принципе не бывает.
– Я хочу гайдуков убивать. Усех, до крайнего, – Вита всхлипнула.
Отдуваясь, Пашка осознал, что лежит, уткнувшись лицом в густые кудри. От волос несло диковинным душистым табаком. Девушка, кажется, не дышала. Пашка поспешно сполз на бок, перевернул барышню. Глаза у нее оказались открыты, черные, огромные зрачки слепо смотрели в потолок. Пашка испуганно тряхнул бледные плечи.
– Не грусти. Раз мы толком ничего не знаем, значит, надлежит следовать логике. В смысле – выполнить приказ. Прот, ты не обижайся, но я еще раз спрошу: ты точнее не знаешь, зачем я сюда приходила?
– Вы до утра подумайте. Сейчас что врозь, что вместе, выскользнуть будет проблематично. Я завтра в Мерефу смотаюсь. Больничку навещу. Одной у меня пошустрее получится.