– Мне Пашка то же самое говорил. Настоятельно советовал атлетикой заняться и осанку подправить.
– Понятно, – Катя встала. – Пошли, покушаем.
– Да ладно те, может, в последний раз, – пропыхтел Пашка.
В подъезде было прохладно. Пашка с уважением посмотрел на мраморные ступени, на завитушки перил. Буржуи, конечно, эксплуататоры, но художников и архитекторов выучивают на славу. Музыка сверху доносилась как-то глухо, точно из гроба. Снова стало не по себе. Надо бы быстрее к Гаврилычу вернуться. Ждут уже, наверное. Пашка нащупал в кармане шаровар рукоять большой отвертки. Надежный инструмент, еще отец ковал. На все случаи жизни подходит, и вместо стилета вполне сгодится.
Мимо промелькнула Катя. Крепко хлопнула девчонку по лицу, задавила визг. Раз – хрипящая девчонка оказалась лежащей животом на колене девушки. Два – на разлохмаченную голову была напялена широченная рубашка. Три – Катя рывком вздернула рыдающую девочку на ноги, дернула рубашку. Одежда, широкая, как саван, наконец прикрыла истерзанное худое тело.
– У ворот. Он по нам сам стрелял, потом заорал, чтобы с нами кончали, и исчез. Прота они к тому времени уже за ворота выволокли.