Герман кивнул, полируя масляной тряпочкой затворную раму.
Герман сделал глоток. Сейчас самогон обычного желания судорожно передернуться не вызвал, вероятно, оттого, что прапорщика отвлекло природное совершенство окружающего рельефа. Черт знает, почему ремень кобуры способен так изящно подчеркивать достоинства женской фигуры? Катя, завинчивая флягу, глянула с усмешкой. Герман поспешно отвернулся и встретился с сумрачным, все понимающим взглядом Прота.
– Пулей царапнуло, – объяснил Пашка и небрежно добавил: – Это когда мы пулеметчика хлопнули.
– Что-то не хочется. Я лучше с тыла прикрою, – пробормотал Пашка.
– Мерзавец, – взвизгнула Катя. – Не лезь!
– Я сказала – вообще без политики! Не ясно?