– А то и значит, – без особого смущения отозвался тот, – что мамка барахло заперла и говорит: нас не смыло, и нечего у других возиться, еще придавит чем. А отца нет, он бы ее с… это… сагитировал. Ну, я ж не мог приказ не выполнить. Я ж не виноват, что мам… мать у меня такая несознательная.
– Ну что, я с тобой в коридоре буду разговаривать, что ли?! – удивился и рассердился Денис, опять пуская в ход руку и затаскивая гостя теперь уже в свою комнату в мезонине.
– Вообще-то фонды на шофера и на домработницу-повара у меня есть, – заметил Третьяков-старший, – да и нечестно это: люди могут у нас подработать, и неплохо. Не лишать же их такой возможности… Но этих кандидатов брать, конечно, нельзя – может быть просто смертельно опасно и уж, во всяком случае, «Энергии» они будут стучать со всем усердием… Сами найдем, со временем.
Мальчишки начали усмехаться – как видно, они и сами это понимали.
– Не орите, олухи, в третьем блоке пацан спит!
– Поверье есть такое, – охотно разъяснила девчонка. – Что мужчина к печной заслонке если прикоснется – прилипнет. Дед рассказывал, был случай – во время Серых Войн. Бабка наша на мужиков разозлилась и три дня им есть не варила. Три дня все на сухомятке сидели, но к печке ни один не подошел. Суеверие, конечно… А все ж таки, вдруг – чем тебя тогда отклеивать?