– Вы можете помочь прямо сейчас, – предложил Третьяков. – Время завтрака. Давайте пройдем в вагон-ресторан и поговорим за едой.
– А, я в кафе пел, – и беззаботно махнул рукой. – А потом Пашка меня подвез.
Судя по всему, он тоже Дениса узнал. Подошел почти вплотную – Денис краем глаза заметил, как Мишка набычился и сжал кулаки, – а его приятели остановились шагах в десяти. Опустили сумки.
– Гроза, что ли? – имея в виду серебристые вспышки где-то впереди.
Пять лет назад Олег добрался сюда случайно. Вернее – как случайно? Из извечного мальчишеского любопытства. Шел себе и шел потихоньку, присматривался, прислушивался. О разрушенном и заброшенном городе он знал давно, да о нем все знали. Олег уже и не помнил, собирался на него посмотреть специально – или и такой цели себе не ставил. Город оказался неинтересным, сначала Олег, как и Денис сегодня, и не понял даже, что давно идет по нему. А когда понял, то разочаровался. Здорово. Он сильно устал, хотел пить и решил, что двинет обратно, как только немного отдохнет.
Денис тихо застонал, стиснул виски кулаками. И вспомнил – вспомнил стихи, написанные на даже не желтом уже – коричневом от старости и непогод листке бумаги, оставшемся от какой-то книги… Он нашел листок в петроградских развалинах и прочитал, и удивился, что этот листок уцелел… или не было тут ничего удивительного, и уцелел он именно потому, что на нем было напечатано то, что было напечатано?