— Да, создал. Только не все знают, на чьи деньги этот гений склеил самый первый плавник.
Всякий пилот с малых лет знал, что женщине не место в рубке управления. Если дама отважна и любопытна, так и быть, пусть посмотрит одним глазом, ничего не трогая и не говоря ни слова. Но все-таки самое благоразумное — вообще ничего не показывать.
— Когда бросаешь в огонь ветку фтеро, ничего нельзя увидеть. Только почувствовать.
Никто не прилетит, не вытащит. Не спустятся с неба агенты КЭР, не спросят: «Зачем убивал, если мог не убивать?»
За час до восхода солнца, когда две из четырех лун уже коснулись линии горизонта и небо от воды отделила тонкая, словно игла, серебристо-лиловая линия, предвещавшая ясный безветренный день, Марат вернулся туда, где жил пять с половиной лет. Тем же путем: сначала в обход грязного города, потом через чистые кварталы — и наверх. Не по главной церемониальной лестнице, а по узкой служебной, с западной стороны Пирамиды.
Быстроумный поправил свисающий с мясистой шеи знак власти — круглый камень с проплавленной в центре дырой, — повернулся и вышел, на ходу меняя выражение лица с угодливого на торжественно-презрительное.