Так, с самого юного возраста, будущую мать рода приучали к ответственности за судьбу племени.
— Нового поколения. Каждый должен усвоить с младенчества, кто я такой. Каждый мальчик должен мечтать отдать Великому Отцу свою жизнь. А девочка — свое тело. Потом я дождусь, когда это поколение войдет в силу, и пойду на север и юг. Развиваться будем только вдоль берега. Одного города мало — нужны несколько больших колоний и торговля меж ними. Не будет торговли — не будет ничего. Ты говоришь — Фцо? Дурак! Здесь нет даже намека на Фцо. Ты король вшивых обезьян, а должен быть владыкой мира. Мы пойдем на север и наберем рабов. Потом мы пойдем на юг и разберемся с пчеловолками. Ты приручишь их…
У Маркуса всё есть. В его прайс-листе семь тысяч позиций.
Снова полез, ломая ногти о колючие наросты, обдирая колени, выкашливая воду из легких, содрогаясь от ярости и отчаяния, хотел спасти, помешать, остановить; бродяжка хрипела, пыталась вырваться; лицо старика сделалось багровым и сосредоточенным; сжав губы, прямой рукой поднял женщину вверх, она сильно дернула руками и ногами, потом глаза выкатились из орбит. Жилец аккуратно положил ее на песок. Проверил пульс на шее, оттянул веко, деловито всмотрелся.
Кормили, впрочем, его хорошо. И знак власти — круглый камень с дырой, которую Марат лично проплавил пистолетным выстрелом, — до сих пор свисал с грязной шеи старика на засаленном кожаном гайтане.
Жильца — в капсулу, на хлеб и воду, пусть старая сволочь доживает свой век мирно и с достоинством. Объявлю себя бродягой, пришедшим из такого далека, что нельзя и вообразить.