У служебного входа Марат прижался спиной к стене, посмотрел вокруг. Страха не чувствовал, только ярость.
Собственно, «опасаться» — не то слово. Так или иначе, участь беглого преступника решена. Если угон корабля отследили, рано или поздно здесь будет полицейский катер. Или крейсер службы КЭР. Беглецов поймают. Пожизненное либо казнь. Дорогостоящие внутренние органы — в первую очередь имплантанты — изымут на нужды общества. Новейшая модифицированная печень Марата достанется какому-нибудь вышедшему на пенсию полицейскому инспектору, и счастливый дядя до глубокой старости сможет прогонять через себя литры алкоголя без какого-либо вреда для здоровья… А что вытащат из Жильца — остается только гадать, старик наверняка оснащен полным набором мощнейших новинок…
Таков был несложный принцип millennium taciturn, тысячелетия тишины, эпохи возврата от мертвого к живому.
— Ну, бывает, — примирительно сказал старик. — Перебрал бананчиков, уснул… А ты?
Тот презрительно махнул рукой, давая понять, реплика слишком поэтическая, пафосная, лишняя.
Заговорщики говорили негромко, что-то ели, слышно было чавканье, стук посуды и частые шлепки жирных ладоней по грудным мышцам и животам. Чтобы избавиться от привычки вытирать руки о собственные тела, этим существам требовалось еще лет пятьсот.