— Говори, — шепотом сказал Марат. — Говори всё, что знаешь.
Ахо. За смертью будет рождение, за рождением — смерть.
На третьи сутки впал в прострацию. Сила текла через тело бесконечно, неостановимо, заряжала мускулы, наполняла кровью ткани, даже член нелепо дыбился, но теперь щедрость силы не восхищала, а бесила Марата. Лучше бы иссякла. Лучше бы всё закончилось. Тогда можно упасть, задохнуться, поджать к животу сведенные судорогой ноги, разрешить себе стон, или крик, или мольбу о прекращении пытки. Его не Жилец пытал — над ним глумился сам Узур, легендарный Разъем, Кабель, источник молодости и здоровья.
— А я нет, — сказал Марат. — Верую с детства. Крещен Пустотой.
— Я живу, как животное, — грустно прошептала Юла. — А он живет, как человек. Думаешь, я этого не понимаю?
— Всему свое время. Ты сказал, он ушлый — это разве плохо?