— Швабрин сказал тебе правду, — отвечал я с твердостию.
— Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, — отвечал дорожный, — да что толку?
И в нем перуны скрыв, в нощи привесть под град.
Вопрос мошенника и его дерзость показались мне так забавны, что я не мог не усмехнуться.
Невозможно рассказать, какое действие произвела на меня эта простонародная песня про виселицу, распеваемая людьми, обреченными виселице. Их грозные лица, стройные голоса, унылое выражение, которое придавали они словам и без того выразительным, — все потрясало меня каким-то пиитическим ужасом.
— Жениться! — повторил он. — Дитя хочет жениться! А что скажет батюшка, а матушка-то, что подумает?