— А он ничего с нею не делал, просто повертел пачку в руках и вернул мне.
— Не ценишь ты меня! — причитал Леша, пока она волокла его обратно к ржавой «шестерке», служившей банку инкассаторским автомобилем повышенной бронированности. — И истории ты мои не ценишь! И као-сао-ванком не пользуешься небось!
«Интурист» отнесся к девочкам не то что неласково, а скорее настороженно. Охрана третировала постоянными проверками документов, администраторши из ресепшн не замечали в упор, продавщицы салона «Русские Меха», накинув на плечи служебные соболя, прохаживались в опасной близости от обменника, презрительно задирая тонко выщипанные брови.
— Тут матом делу не поможешь. Придется шпаргалкой пользоваться, — вздохнула она. — А вообще, — через минуту добавила О. Ф., — зря я, конечно, на экономиста пошла учиться. С моими-то способностями к иностранным языкам надо было лингвистом становиться. Что скажешь, чудо с глазами?
Она повертела в руках письмо, принюхалась. Конверт волнительно пах бензином и немного — воблой.
— Возьми еще сыра с плесенью! — крикнула ей вдогонку О. Ф. — Он все равно воняет ногами. Его много не съешь.