— Наталья, скажешь глупость — получишь в глаз.
Наташа флиртовала, рассыпалась кругом воздушными поцелуями. Искрилась и переливалась. В анамнезе имела два бывших мужа и три бывших свекра. Почему три свекра, потому что первый Наташин муж был гражданским, за что ласково назывался недомужем. А назвать недосвекром профессора МГУ не поворачивался язык. Так и получалось, что при двух бывших мужьях Наташа щеголяла тремя бывшими свекрами.
— Не расстраивайся, сейчас чего хорошего скажу. Зато волосат был — жуть. Прям когда моется — ни одно полотенце его не берет. Хоть феном суши.
— Прорвемся, — качали головами девочки и прикидывали в уме, на сколько лет надо продать в рабство Люду, чтобы она смогла покрыть недостачу в две тысячи четыреста долларов. Учитывая Людины чахлые впуклости, ибо выпуклостями то, что Люда носила на себе, язык назвать не повернется, получалось, продавать надо Люду пожизненно.
Серафима Петровна бойко отбивалась и брызгала матом, но благоразумно дала себя скрутить и напоить двумя литрами воды. Потом она поохала, несколько раз натужно рыгнула и с горя легла спать.
В восемнадцать тридцать Понаехавшая опять предстала перед заинтригованными продавщицами.