О. Ф. сидела напротив, нога на ногу, в нелепой оборчатой юбке с вышитыми бисером накладными карманами. В щедром декольте прямо-таки переливалась инкрустированная бижутерией грудь. О. Ф. была благодушна и расслаблена — пока мамочка неосмотрительно отлучалась по делам, у них с Зябликовым случилась страстная эскапада на унитазе под гжель.
Люда хотела ответить, но вдруг осеклась. Резко упала лицом, потускнела губами.
Фуршет потом плавно перетек в банкет, и Понаехавшая опять бегала с выпученными глазами по гостинице, вырывая из цепких ногтей О. Ф. разные высокопоставленные ребра.
Новое место дислокации радовало глаз широким обзором — теперь девочки видели боковой уставленный двухместными диванчиками узкий коридор. Этот коридор облюбовали гостиничные жрицы любви. После амурных трудов они отдыхали на диванчиках и, покуривая, вели какие-то свои оживленные разговоры. Приводили туда клиентов, чтобы вдали от любопытных глаз торговаться с ними за каждый доллар. Как-то даже устроили шумную свару, с матом, визгом и меткими плевками. Подлетевшая охрана долго разнимала их, переругиваясь в рации. Далее по горячим следам примчалась сутенерша Вера и устроила выволочку всем. Жрицам любви — за безобразное поведение, а охране — за попорченный товарный вид (девочки были изрядно помяты, а у некоторых в процессе потасовки пострадали наряды).
— Косой и пучеглазый. Теперь понятно, зачем его на стодолларовую купюру поместили.
— Доморазрушительница, как ты могла! — взвыл Вагаршак и вылетел пулей из квартиры.