— Кастрюлю в студию! — заголосили девочки.
— Хоть и дебил, но свой, — говорила она на прощание, обнимаясь по очереди с расстроенными коллегами.
Банковское начальство какое-то время наблюдало, «как выплакивалась скрипка, без слов, без такта», а потом выставило О. Ф. за дверь, не забыв пульнуть вслед распечатанным конвертом.
— Мы с Рамилем сошлись накануне путча, а разошлись с арестом гэкачепистов. Четыре дня продержались!
— Мамочки! — внутренне сжалась Понаехавшая. — Куда это я попала?!
— А этот твой новый? Кто он вообще такой?