— Ты ведешь себя отвратительно, — холодно произнес Нортон-старший. — Будь добра, покинь нас.
— Но почему?! Как так случилось? Прикажи ей, ты ведь можешь, пусть отдаст немедленно!
У Василисы рот мгновенно наполнился слюной — она вдруг вспомнила, что с самого утра вообще ничего не ела.
Василиса не произнесла ни слова, хотя при виде отца она чуть не задохнулась от смешения чувств: гнев, обида, боль, разочарование, страх сплелись в тугой комок, грозя разорвать ее изнутри на части.
— Да я просто делал такой вид! — возмутился Фэш.
Тем временем Нортон-старший первым шагнул в тоннель, и тотчас над ними зажглись неяркие светильники: белые матовые шарики были густо раскиданы по стенам и потолку в абсолютном беспорядке, словно жемчужные звезды по ночному небу. Красноватый камень стен тоже светился и, перемешиваясь с беловатым светом, дарил пространству некое странное, иллюзорное освещение. На миг Василисе почудилось, будто она очутилась в одном из зыбких, утренних снов, где очень трудно отличить реальное от нереального.