— Есть сутки к отпуску минус сутки ареста, — обрадовал разведчика капитан-лейтенант.
— Маскхалаты на себя! сейчас Брейк ведет нас к секрету! На месте — скрытно смотрим, вяжем пехов, допрашиваем, досматриваем, грабим! Потом определимся, хотя мысли уже есть.
— Ну вот — у тебя уже даже фора есть, — ответил минер, поджег сразу с нескольких сторон хворост и начал усиленно дуть. Хворост ярко вспыхнул и загорелся почти бездымно, нещадно треща и разбрасывая искры. Я тоже начал дуть в свой костер. Закипели у нас котелки почти что в одно время, только у минера на пару секунд быстрее. Он, натянув маскхалат на ладонь, выдернул котелок из кострища и откинул крышку. Вода бурлила.
Стрельба из М-16 какого-то особого впечатления на меня не произвела. Через ручку- прицел целиться было непривычно и неудобно. Привычной уверенной тяжести „Калаша“ не ощущалось. Звук от выстрела был совершенно иной. Мое мнение разделило большинство матросов нашей группы.
Ага, как же! Поповских на него даже внимания не обратил. Этот посредник никакого к нам отношения не имеет. Координаты места эвакуации Уткин уже принял. Пока мы снаряжались, он отстучал донесение на Центр об успешном проведении спецмероприятия.
— Есть выступать на показных, — обрадовано сказал я, радуясь, что так дёшево отделался.