— А ты думал, что здесь все так плохо. К нам все еще заходят торговые суда и поддерживаются каботажные перевозки с Дальним. Правда сейчас это крайне редкое явление, но случается.
Как и предполагали, набрать большую скорость не удалось, но тем не менее, когда огибали высокий нос парохода, все же они на его фоне как-то не смотрелись, эдакие Штепсель и Тарапунька, если не сказать больше, получился изрядный крен на правый борт. Звонарев даже бросил обеспокоенный взгляд на Зимова, все же Роман Викторович совсем не моряк, но ничего, вцепился в леера так, что костяшки побелели, но за борт вываливаться даже не думает. Взгляд на пулеметчиков, тоже люди сугубо сухопутные. Туристы, блин. Лиц не видно, но по позам видно, что если и бурлит в них адреналин, то дрожи ни в ногах, ни в руках. Ну, да кто бы сомневался.
— Что случилось? — встревожено поинтересовался старший офицер.
Когда они отделились от группы высших офицерских чинов, занявшихся рассмотрением строящегося бронепоезда, выслушивая разъяснения материализовавшегося словно из воздуха Меллера, Песчанин достал из портфеля альбом и представил его Рашевскому. Подполковник самым внимательным образом стал рассматривать представленные там чертежи и схемы, проверяя нанесенные на поля выкладки расчетов, при этом беззвучно шевеля губами.
— Ты говори-говори, да не заговаривайся. Сколько раз повторять, это вы с Антоном, ничегошеньки в этой жизни не видели, а я – дело совсем другое.
— Вы это предупреждение только для меня приберегли.