Потом об этом много писал Бабаян (единственная фамилия, которую смог запомнить), и потрясал разработкой «превосходящего зарубежные аналоги» Эльбруса. Но ничего реального из этого не получилось, т.к. к моменту осознания компьютерного провала у СССР была куча проблем поболее.
Тяжелые деревянные панели стен в некрупный квадрат, шторы с оборками на широких низких окнах, высокий потолок с простоватой люстрой, пестрый ковер, который выбрал Сам… Шелепину казалось, еще немного, и опять раздадутся мягкие неровные шаги прогуливающегося за спиной великого вождя. Потянет запахом табака от его знаменитой трубки, упадут слова с гортанным кавказским акцентом. Александр Николаевич не торопился одергивать воображение, щекочущая нервы острота безопасного страха кидала разум на качественно иной уровень восприятия. От этого свет был чуть ярче, слух улавливал малейшие оттенки интонаций, пальцы были готовы играть с «записочками» соратников едва ли не сами по себе.
— Как так? Ничего не понимаю. — Да ты присаживайся пока за стол!
— Ну, я-то что, мы тогда уже полгода гуляли вместе.
Через пару часов «Волга» охраны и уютный ЗИЛ-111Г с Александром и супругой Верой Борисовной миновали услужливо распахнутые прислугой ворота дачи в Сосновом бору.