- Он же тебя ненавидит! - удивилась виконтесса.
- Мерзавка, мне-то за что? - бледный, как полотно, Сигмурт вцепился за перила. Он пытался держать лицо, но рвотный камень знал своё дело, заставив и его согнуться в три погибели.
Стефания подошла к единственному окну, раздвинула портьеры и сквозь мелкую стекольную решётку вгляделась в море. Оно было таким же свинцовым, как воды впадавшей в него реки.
Несколько скупых поглаживаний, предварительных проникновений, и бёдра виконта плотно прижались к ягодицам Стефании. Она вновь кусала губы, но молчала, понимая, что братьев раздражают её стоны и жалобы. Да и в этот раз боль была иная, притупилась, что ли? Но пару раз всё же не удержалась, охнула, когда супруг особо усердствовал, подумав, что его брат проделал то же самое куда аккуратнее. Хотя бы не торопился оказаться внутри.
Сбрую взяла первую попавшуюся, а седло пришлось искать своё. Оно оказалось тяжёлым, Стефания с трудом закинула его на спину лошади.
Скрывая навернувшиеся на глаза слёзы, виконтесса поспешила к двери с твёрдым намерением вернуться в Каварду и побыть немного одной. Предчувствия твердили, что не следовало торопиться замуж, что надлежит выждать, убедиться, что это её, а не чьё-то другое желание.