— Гм. Надевайте тужурку. Чем же я могу быть полезен? Царство ей небесное. Воскресить я ее не в состоянии. Медицина еще не дошла.
— Гу-гу! — Жалобно и тускло ответил голос Шарикова.
Нужно заметить, что в эти шесть дней хирург ухитрился восемь раз поссориться со своим воспитанником. И атмосфера в обуховских комнатах была душная.
(В тетради — клякса. После кляксы торопливым почерком).
— Чисто возражено, — заметил бас, — Зайчиков, ты жив?
Видно, уж не так страшна разруха. Невзирая на неё, дважды день, серые гармоники под подоконником наливались жаром и тепло волнами расходилось по всей квартире.