У немцев появляется меткий гранатометчик, и уже чадит БМП — граната попала прямо в башню. Кшетуский потащил в укрытие раненого мехвода.
— Хорошо. Надеюсь, что те сотрудники будут более любезны к представителям командования, — процедив сквозь зубы эту фразу, полковник «очистил помещение».
— Ты помнишь Оскара Штайна, рапириста из Берлинского студенческого общества?
— Любцов! — хриплый голос командира вернул реальность на место, загнав кровавую пелену куда-то в глубины сознания. И я обнаружил, что старательно целюсь в побледневшего «демократа». Рычание, само собой вырывающееся из глотки, ушло.
Аж два часа рожали идею. Непозволительно долго. Особенно для журналистов. Особенно для «выпимших» журналистов. Особенно для контуженых «выпимших» журналистов. Особенно…
«Обращаюсь к Вам как к коллеге-юристу, потому что уверен, что Вы рассматриваете случившееся пять дней назад не только как вызов и шанс, но и как сложную, неординарную правовую коллизию. И от разрешения этой коллизии во многом зависят судьба нашего нового мира, а также судьбы миллионов наших сограждан и жителей других стран.