— Руководство военной разведкой передано Шестому управлению РСХА Вальтера Шелленберга.
Тот уже стоял около «Гелендвагена» вместе с Ольгой.
— Вали и ее, — жестко сказал Рустэм, роясь в бардачке.
— Пацаны! На нас напали колбасники! Ну (цензура) и что… Наши деды их били?
Внезапно, привлекая внимание зевак и митингующих, ожили панели экранов. Транслировавшийся с их помощью видеоряд не сопровождался звуком, практически не имел титров, но сразу, как только на него обращали внимание, приковывал взгляд, и оторваться было просто невозможно. Срочно смонтированный лучшими специалистами по контрпропаганде, с использованием самых новых и жестких наработок по психологии толпы, немой фильм был прост для восприятия и понятен даже человеку, слабо разбирающемуся в истории и политике. Кадры хроники Великой Отечественной войны, съемок послевоенных судебных процессов над нацистскими преступниками, предателями и пособниками чередовались с узнаваемыми записями зверств террористов и боевиков, стоп-кадрами с перекошенными от ненависти лицами оппозиционеров. Чередовались так, что через несколько минут просмотра зрителю становилось ясно, на чьей стороне те, кто выступает сейчас на Триумфальной площади.
Из окон, из подворотен — да отовсюду! — торчали любопытствующие морды эстонцев.