Запихав гранату в подствольник, я с коротким напутствием (в виде не слишком-то и цензурного пожелания) отправил ее в сторону разбегающихся фашистов. Грузовик — к сожалению, уже почти пустой — рванул.
— Слушай, твоя идея таки нашла понимание. Не хочешь стать у нас более… постоянным сотрудником? — Приехали. Славик, получается, с мафией завязан, а я теперь мало того, что убийца, так еще и заочный наркоторговец. А, хрен с ним — снявши голову, по волосам не плачут.
— Рус, что делать-то будем? Нас же загребут на блокпосте!
— Сядь, карга старая! Поминки… Я сейчас вам устрою поминки!
— Где (цензура) эта ваша резервная! По нам лупят.
Мы ударили из трех стволов. Расстояние до цели не превышало метров сорока. Немцы рухнули как подкошенные. Я, конечно, не надеялся, что мы смогли свалить даже половину, это было бы безрассудным оптимизмом. Просто рефлекс подсказал немцам, что под обстрелом стоять не стоит, и они поспешили залечь. А вот и ответный огонь.