— Кого хороним? Меня хороним? Я вам не Пушкин, чтобы меня хоронить!
Начмед дал нам доктора. Ну как — доктора? Пиджака, только из Минского меда. На тебе боже, что нам негоже. Его тоже понять можно — не отдавать же реального спеца заезжим варягам для их формалистики, ну а нам сойдет — лишь бы в протокол записать специалиста. Озадачив Старого поиском экспертов через белорусский Комитет, организовав из студентов группу по приемке свежепоступающих жандармов — парочку, на наше удивление, уже привела группа джигитов, и организовав из киргизских солдат кольцо оцепления вокруг стадиона, мы, дожидаясь, пока врачи закончат с ранеными, отправились, взяв нашего лингвиста, посмотреть на немцев. Пока — только посмотреть.
— Четвертый день? На четвертый день они ухитрились ночью расстрелять подготовленных диверсантов?
— Уже минут пятнадцать гудит, — доложил дежуривший Амальчиев.
— Война с русскими, — хмуро ответил Курт.
Небо-то небом, а вот по земле-то танки поползли. Так-то смешные, конечно. Маленькие да с убогими окурками вместо пушек. Только вот телу человечьему без разницы, какой ширины гусеницы его давить будут. Один танк мы подожгли. Из «Мухи», агась. Видели в музее трубу такую? Вот, из нее… Успеете еще, постреляете. Подрастите маленько. НВП когда у вас будет, тогда и постреляете.