Помню вой самолетов, бомбящих кого-то на окраинах, и помню вызванную этим надежду, что мы продержимся, что навешаем еще люлей ненавистным выродкам.
Когда ехали по мосту через Нарву, я не удержался и плюнул вниз. Традиция у меня такая — пометить новую реку, через которую переезжаю. Фил же щелкал и щелкал прекрасные пейзажи — саму Нарву, могучие крепостные стены, кружащих в небе чаек…
Вертолет выруливает на стоянку, открываю дверцу и ставлю трап, поднимаю глаза и присвистываю от удивления. В соседних капонирах, выставив вперед характерно сплюснутые носы, стоят две «сушки», «тридцать четвертые». Да уж, это штука посильнее «Фауста» Гете, хе-хе.
Яркое солнце светило прямо в лицо, а настойчивый стук в дверь напоминал о неудержимой фрау Марте. Я встал и, не найдя тапочек, босиком пошел открывать дверь.
— Хорошо, ваша информация только дополняет известную нам картину, но что вы хотите от нас? — спросил старый банкир.
— Размещу, товарищ полковник. — Я уже успел накинуть куртку, Андрюха — тоже. По-моему, Жунус прикидывал свои шансы метнуться за пивом, ну или за чем пошлют.