Она остановилась посреди комнаты, обернулась. Сердце заколотилось, как деревянное. Правая рука словно бы невзначай легла на бедро.
В просторном туалете Аомамэ достала трико, переоделась. Блузку и брюки аккуратно сложила, спрятала в сумку. Проверила, крепко ли держит волосы гребень на затылке. Спрыснула рот освежителем дыхания. Достала из черной кошелки «хеклер-унд-кох». Нажав на слив унитаза, под шум воды передернула затвор и дослала патрон в патронник. Дальше останется только сдвинуть собачку предохранителя. Переложила футляр с заточкой так, чтобы достать из сумки сразу, как только понадобится. Ну вот, все готово. Аомамэ посмотрела в зеркало и вернула лицу расслабленное выражение. Все в порядке. Пока все идет как надо.
Однажды он поставил «Симфониетту» своей замужней подруге.
— Тэнго? — эхом повторила Аомамэ. Странная слабость вдруг охватила ее. — Так вам и это известно?
Ей страшно хотелось сгинуть отсюда — как можно скорее, безо всяких переодеваний. И все-таки — стой, подруга, сказала она себе. Не оставляй противнику ни малейшего повода для подозрений. Раз уж переодевалась, когда пришла, значит, должна переодеться обратно перед уходом. А потому — идешь в ванную, снимаешь трико. Стягиваешь пропитавшиеся потом лифчик и трусики, обтираешься полотенцем, надеваешь свежее белье. Облачаешься в те же блузку и джинсы, в которых пришла. Под ремень джинсов сзади заталкиваешь пистолет — так, чтобы не заметили со стороны. Двигаешь бедрами, проверяя, не мешает ли железяка нормальной походке. Умываешь с мылом лицо, расчесываешь гребнем волосы. А потом встаешь перед зеркалом и корчишь сама себе рожи, чтобы снять проклятое напряжение с физиономии. Затем приводишь лицо в порядок. После стольких кривляний свое настоящее лицо вспоминаешь с трудом. Но постепенно находишь оптимальный вариант. Внимательно изучаешь его в зеркале. Признаешь, что ошибки нет: вот оно, твое обычное лицо. Даже улыбнуться может, если потребуется. Руки не дрожат, глаза не бегают. Та же, что и всегда, крутая сестренка Аомамэ…