Как и обещал себе накануне, Тэнго отправился на поиски Аомамэ. Надеялся, что за целый день удастся что-нибудь раскопать, но все оказалось сложнее, чем он думал. Оставив Фукаэри дома (и несколько раз повторив ей, чтобы никому не открывала), он отправился на телефонную станцию. Там ему предоставили телефонные справочники по всем двадцати трем районам Токио. И он начал искать фамилию Аомамэ. Даже если это не будет она сама — могут найтись ее родственники, рассчитывал Тэнго. Через которых, возможно, получится разузнать что-нибудь и о ней.
Тэнго не удостоил его ответом. Узнавать что-либо о собственной матери от Усикавы было бы слишком невыносимо. Все, что произносили губы этого упыря, немедленно заражалось какой-то гадостью. А если точнее — такую информацию Тэнго не собирался выслушивать от кого бы то ни было. Если когда-нибудь ему доведется получить известие о матери, оно не должно быть информацией. Оно должно сойти на него Откровением. Огромной и отчетливой картиной Космоса, переданной в один-единственный миг.
Пожалуй, остается только одно: встать на распутье настоящего — и, беспристрастно вглядываясь в прошлое, переписывать вектор его движения в будущем. Другого пути просто нет.
Блуждающий взгляд Аомамэ задержался на золотых рыбках. Хозяйка перехватила его и посмотрела туда же. Две рыбки, едва заметно шевеля плавниками, не спеша перемещались туда-сюда по стеклянному водоему. Лучи летнего солнца так чудно преломлялись в воде, что невольно казалось, будто подглядываешь за жизнью на дне океана.
— «It's Only a Paper Moon», — узнала Аомамэ.