— Уинстон Черчилль. Насколько я помню, этой фразой он пытался оправдать дефицит военного бюджета Британской империи. О нравственности в ней не говорится ни слова.
Она не знает, что делать, вот в чем беда. Ей становится трудно дышать. Воспоминания сталкиваются в голове и разбегаются в разные стороны. Ни к какому единому решению она прийти не способна. Как понять, что правильно, а что нет? Но разве не главное — чтобы он просто обнял ее поскорее, а потом можно доверить себя хоть богу, хоть черту?
Впрочем, здесь как раз непонятно. Может, он как раз ошибается, а критики правы. Возможно, работа над «Коконом», словно трясина, засосала его так глубоко, что он уже не способен взглянуть на книгу непредвзято, со стороны. И Воздушный Кокон, и LittlePeople уже стали частью его натуры. Какой в них смысл — он, честно говоря, и сам толком не знает. Ну и что? Это совершенно его не расстраивает. Ведь главное — принимаешь ли ты сам факт их существования в этом мире. Тэнго воспринял обе субстанции как нечто очевидное. Оттого и сумел выписать их настолько ярко и объемно. В противном случае черта с два он полез бы в издательскую авантюру с Комацу, каких бы денег тот ему ни обещал — и чем бы ни угрожал.
Конечно, если продолжать аналогию с кровеносной системой, уже совсем скоро меня затянет в венозную артерию и вымоет прочь из организма, как любой отработанный шлак. Так уж оно устроено, человеческое тело. И мне своей судьбы не избежать. Ну и ладно, бог с ней. Пока я еще нахожусь внутри Тэнго. Окруженная его теплом, я подчиняюсь его пульсу, следую его логике, правилам и привычкам. И конечно же, языку его историй. Господи, какое это блаженство — быть частью Тэнго…
Этот рассказ Тэнго прочел дважды. Больше всего зацепили слова: место, где мне суждено потеряться. Он закрыл книгу и посмотрел в окно на унылый индустриальный пригород, тянущийся вдоль моря. На исполинские цистерны со сжиженным газом, высоченные заводские трубы, похожие на дальнобойные артиллерийские орудия, и бегущие по дорогам огромные грузовики. Конечно, это не город кошек, но нечто похожее. Где-то на уровне подземного градоустройства.
Аомамэ вспомнила о золотых рыбках, которых хозяйка купила для Цубасы. И о том, как сильно ей захотелось таких же. Эти рыбки заворожили ее так, что глаз не отвести. Наверное, она завидовала малышке Цубасе. Аомамэ ни разу в жизни не водили в магазины ради подарков, и никто никогда ничего ей не покупал. Ее родители чтили только Священное Писание, а любые мирские праздники в семье презирались.