– Пусть этот кое-кто лучше помолчит в моем присутствии.
– Милосерднее. – Последнее слово он произнес вслух. В горле саднило, но было приятно услышать человеческий голос, даже свой собственный. Пахло плесенью и сыростью, земля была холодной и твердой, очаг больше дымил, чем согревал. Едва не обжигаясь, Варамир подполз почти вплотную к самому пламени, время от времени кашляя и вздрагивая. В боку пульсировала боль от открывшейся раны. Кровь засохла твёрдой коричневой коркой, пропитав штаны до самых колен.
Взгляды всех устремились вперед. И тогда все увидели огонёк.
– Но наёмникам золото ещё как нужно. А заложники им ни к чему. Если юнкайцы откажутся от выкупа, мы, таким образом, вобьём клин между ними и наёмниками.
– Этот? – покосился на помост надсмотрщик. Ставки на Джораха Мормонта дошли до двух сотен.
– Я дал обет, – устало ответил он Хильди.