Но она была взрослой, слишком взрослой. «Эта девушка почти одного возраста со мной».
Как оказалось, преимущества смирения и раскаяния не ограничились очищением души от грехов. Вечером королеву перевели в камеру побольше, расположенную двумя этажами ниже. Там было окно, в которое она могла выглянуть, и тёплые мягкие одеяла на постели. А когда пришло время ужинать, вместо чёрствого хлеба и овсянки ей подали жареного каплуна, зелёный салат с толчёным орехом и пюре из репы с маслом. Этой ночью она впервые за время заточения улеглась в постель с полным желудком и спокойно проспала всю ночь напролёт.
– Безмолвный великан, – скривился лорд Рендилл.
– Да, и её брат был карлик, и погиб потому, что какие-то пьянчуги приняли его за меня.
Бронзовые, ярче полированных щитов, пышущие жаром, они словно раскалились изнутри, пылая за завесой дыма, вырывавшегося из ноздрей дракона. Свет факела Квентина выхватил из темноты тёмно-зелёную чешую – цвета мха из самой глухой чащи леса во время сумерек, как раз перед тем, как исчезают последние отблески дня. И тут дракон открыл свою пасть, и всё вокруг залило светом и жаром. За частоколом чёрных острых зубов принц заметил отсвет спящего огня, сиявшего в сотню раз ярче факела в руках. Голова дракона была крупнее лошадиной. Шея вздымалась всё выше, будто какой-то медленно разворачивавшийся гигантский змей поднимал голову, не сводя своих глаз с жертвы.
– Значит, они не справились. Я им не доверяю и не собираюсь. – По правде сказать, Дени уже стала забывать, как доверять кому-то. – Тем не менее, мы ещё можем их использовать. Среди них есть женщина. Мерис. Отошлите её обратно... в знак моего расположения. Если их капитан умный человек, он поймёт.