Он был прав. Волки её не любили. Железнорожденная, она была в ответе за преступления своего народа: за Ров Кейлин, за Темнолесье, за Торрхенов Удел, за столетия набегов на Каменный Берег, за всё, что Теон натворил в Винтерфелле.
– Иди ложись, дитя. Поспишь, наконец, в собственной постели.
Чернильница положил перед Тирионом пергаменты и сунул ему в руки перо.
«Парень?» Возможно ли, что один из братьев Робба Старка пережил гибель Винтерфелла? Может Мандерли прячет наследника Старков в своём замке? «Найдёныш или подставной мальчик?» Давос рассудил, что север пошёл бы за любым из них… Но Станнис Баратеон не будет иметь дела с самозванцем.
– Сегодня со мной ничего не случится, – произнесла вслух Серсея, когда первые лучи солнца коснулись её окна. – Пострадает лишь моя гордость.
Ужин подавали три послушницы – аккуратные девочки из хороших семей лет двенадцати-шестнадцати. В облачениях из мягкой белой шерсти они казались одна другой чище и невиннее, но верховный септон настаивал, чтобы ни одна девочка не проводила в услужении королеве больше семи дней, дабы Серсея не развратила служанок. Они ведали королевским гардеробом, носили ей воду для мытья, наливали вино, меняли постель поутру. Еженощно одна делила кровать с королевой – чтобы точно знать, что никто другой туда не пробирается. Две другие спали в смежном покое вместе с приглядывавшей за ними септой.