– Ваше величество, Скахаз просит аудиенции.
– Да, – сказал Резнак, – а после вам подадут особый пирог. Женский пирог, который пекут только для невест. Мужчинам не позволено его пробовать, но я слышал, что это отменное лакомство. Волшебное.
– Что-то случилось с Томменом? Только не это! Я так боялась за сына. Никто ничего мне не рассказывает. Пожалуйста, скажи, что Томмен жив и здоров!
Два зверя сцепились, волк и лютоволк, и уже не осталось времени на раздумья. Мир превратился в клубок зубов, когтей и летевшего во все стороны снега. Они катались, кружились, рвали друг друга. Остальные волки рычали и крутились вокруг. Челюсти лютоволка сомкнулись на скользкой от инея шерсти, на тонкой, словно высохшая ветка, конечности, но одноглазый царапнул когтями по его брюху, вырвался из хватки и напал снова. Жёлтые клыки вцепились в горло Лето, но он стряхнул седого двоюродного брата, словно тот был крысой, и сам бросился в атаку, сбив врага на землю. Катаясь клубком, царапаясь и брыкаясь, они сражались, пока оба не покрылись ранами, и их собственная свежая кровь не раскрасила снег. Но, наконец, старый волк опрокинулся на спину, показав брюхо. Лютоволк укусил его пару раз, обнюхал зад и задрал над ним лапу.
– Я знаю, как её зовут, – это имя Тирион возненавидел. Брат карлицы умер под именем Грош, но по-настоящему его звали Оппо. «Грош и Пенни. Самые мелкие монеты, наименее ценные – и, что хуже всего, они сами выбрали себе такие прозвища». От этого Тириону стало горько.
– Обещаешь ли ты держать принцессу подле себя? – спросил его король, и Джон пообещал.