– Хуже того, педрила, – парировал Франклин Флауэрс, – меня ещё и в рыцари посвятили.
– Легко сказать «освободить», но трудно сделать. Пусть работорговцы грозятся.
– И из-за других дел, – добавил Боуэн Марш. – Люди беспокоятся, милорд.
Оторванная кисть всё ещё шевелилась. Бран откатился от неё подальше. Лёжа на животе, вцепившись в снег, он мельком увидел над головой бледные заснеженные деревья, и рыжеватое свечение между ними.
– Вижу, вы жаждете крови, – произнес лорд Дредфорта.
Над заново отстроенными крышами кухонь и казарм клубился серый дым. Укрепления и зубчатые стены венчали снег и сосульки. В Винтерфелле не осталось никаких цветов, кроме белого и серого. «Цвета Старков». Теон не знал, зловещий ли это знак или обнадёживающий. Даже небо было серым. «Серый, серый и совсем серый. Весь мир серый, куда ни глянь, всё серое, кроме глаз невесты». Глаза невесты были карими. «Большими, карими и испуганными». Несправедливо было просить его о спасении. О чём она думала? Что он позовет крылатого коня и улетит с ней, как какой-то герой из любимых ею с Сансой сказок? Он не мог спасти даже себя. «Вонючка, Вонючка, Вонючка-канючка».