Вошедший – высокий измождённый человек с испещрённым морщинами лицом и копной бурых волос – не принадлежал к числу его тюремщиков. На его бедре висел длинный меч, а ярко-красный плащ скреплялся на плече массивной серебряной брошью в виде рыцарской перчатки, сжатой в кулак.
На сей раз это был когг из Мира под названием «Голубь», шедший из Юнкая в Новый Гис с грузом ковров, сладких молодых вин и мирийских кружев. Его капитан владел мирийской трубой. Она заставляла далёкие вещи выглядеть близкими: две стеклянные линзы по обеим сторонам ряда латунных трубок, прилаженных друг к другу так искусно, что каждый сегмент проскальзывал в предыдущий, пока труба не становилась короче кортика. Виктарион потребовал это сокровище себе. Он переименовал когг в «Сорокопута» и распорядился, чтобы команду захваченного судна задержали до получения выкупа. Эти люди были не рабами или работорговцами, а свободными жителями Мира и бывалыми моряками, и стоили больших денег. «Голубь» плыл из Мира и не принёс свежих новостей о Миэрине или Дейенерис, только устаревшие известия о дотракийцах у Ройна, передвижениях Золотого Братства и других вещах, о которых Виктарион уже знал.
«Мне нужно переодеться и навести красоту».
Ночь была безветренна, снег падал с холодного чёрного неба отвесно, но листья сердце-древа прошелестели его имя.
– Ждите своей очереди, – кричали они астапорцам. – Не толкайтесь. Назад. Отойдите. Хлеб для всех. Ждите своей очереди.
– Нет, это была толпа здоровых людей, бегущих от мора.