– Воюют все нормально, если вы об этом, товарищ майор. Самострелов у нас не бывает. За самострел в штрафбате один приговор – расстрел.
– Ничего ты, Крупенников, так и не понял! – раздраженно отмахнулся особист, откидываясь на спинку сиденья. И замолчал – то ли оттого, что не хотел дальше продолжать разговор, то ли дорога пошла ухабистая. «Виллис» трясло так, что пассажиры подпрыгивали на креслах, ежесекундно хватаясь за поручни и борта кузова. Была б над головой твердая крыша – шишек бы набили о-го-го сколько…
за несколько месяцев до описываемых событий
– Эх, водки б сейчас… Зря ты, комбат, отказался. А вот скажи, майор, ты, часом, не добровольно на фронт пошел?
Старлей так и стоял на солнцепеке, не заходя в тень, лишь лениво похлопывал палочкой по сапогу, не обращая на жару никакого внимания.
– Не подведу, товарищ генерал-майор… – угрюмо буркнул Крупенников, не пряча взгляда. – Я ж не виноват, что у меня люди пропадают… бесследно, блин.