– Товарищи! Разрешите открыть первое партийное собрание нашего батальона. Оно, конечно, не первое за время существования самого батальона, но первое, на которое приглашены все бойцы. Ну, и первое в этом времени, конечно.
С оружием мудрить не стали, экипировавшись облегченными плазменными винтовками, разработанными в прошлом столетии как раз для десантных подразделений, взяв с собой всего по две запасные батареи. Зато гранат для интегрированного в корпус автоматического гранатомета набрали по три боекомплекта – кто-то из местных аналитиков обмолвился, что, учитывая размеры ящеров и проводя аналогии с земными доисторическими формами жизни, наилучшим оружием против них должна стать фугасная или, еще лучше, штурмовая объемно-детонирующая граната. Сказано это было сугубо между прочим, в разговоре, наверняка и сам ученый давно об этом позабыл, но его предположение как-то вышло за пределы штаба и упало в благодатную почву казарменных «разговоров перед отбоем». Результатом чего и стало коллективное решение разведчиков по максимуму экипироваться гранатами, пусть даже и в ущерб остальному оружию. Командование, впрочем, не препятствовало, лишь посоветовало не пренебрегать и возможностями плазменного выстрела, напомнив известную армейскую мудрость: «патронов всегда либо очень мало, либо просто мало, либо – больше уже не поднять».
Яша попытался покраснеть, но получилось плохо. Вся кровь, видимо, задержалась в печени, изо всех сил пытаясь очиститься от остатков алкоголя.
Они с Харченко и Лаптевым заняли места в отдельной ложе. На поле вышел Финкельштейн. Говорил он тихо, но голос замполита транслировался коммуникаторами по всему стадиону.
– Так понятно, что специально, но нам-то зачем?
– А ну, стоп! Давайте-ка вы, – он кивнул Дрегу как самому старшему. – И без лишних подробностей, пожалуйста. Только факты.