– Думать. Причем строго логически, – согласился Харченко. – Вот и давайте это самое, думать…
– Да разве можно залив обычным стеклобетоном или металлопластом похабить? – удивился Маурья. – Вот и решили сделать мост силовым, видимым только автоматике транспорта.
Кое-как устроившись на трясучем сиденье, Крупенников погрузился в размышления над заданием фронта. Батальону предстояло ночью сменить гвардейскую пехоту и за час до рассвета ударить без артподготовки по позициям немцев. По данным разведки, у немцев было три линии траншей, и батальону необходимо было пробить все три и закрепиться. Лишь после этого в прорыв должны были пойти танки с десантом. Затем батальону ставилась задача идти вслед за танками, добивая уцелевших фрицев и зачищая захваченные позиции. Хорошо, что перед ними стояли не эсэсовцы, а пехота третьего формирования, фактически – необученные призывники. Причина была, в общем, понятна: немцы спешно пытались заткнуть огромную дыру, образовавшуюся после гибели в белорусских болотах группы армий «Центр». Затыкали всем, что попадется, – полевыми дивизиями люфтваффе, девятисотыми штрафдивизиями, пятисотыми штрафбатальонами, тыловиками и зенитчиками, спешно перебрасываемыми даже из Франции. Но стальные клинья советских танковых армий рвали любую оборону фрицев, и на острие одного из таких ударов оказался штрафной батальон майора Крупенникова. Комбату вдруг вспомнилось старинное слово – «Чекан». Откуда оно взялось?
– Подъем, бойцы, – скомандовал капитан, первым пружинисто поднимаясь на ноги. – Перец, дожрал, наконец? И как в тебя столько влезает…
– Они? – сделал вид, что не понял, Харченко.
– Угу. Больше все равно некуда идти, а так хоть какой-то вариант. Или его видимость…