– Расстрелять мерзавца. Чтобы другим неповадно было.
Из решетчатых ворот и вправду вышла женщина. И с нею – двое детей, девочка и мальчик. Мальчик был постарше и повыше, примерно по грудь матери. А девочка – по пояс. Лица их были неуловимо знакомы. И Крупенникову, и Харченко, и даже Лаптеву. И, видимо, не только им.
А качало все сильнее и сильнее. Так ласковое море качает новорожденного дельфина, и кто-то легко и нежно подталкивает его, майора Виталика Крупенникова, к поверхности. Туда, где можно дышать. Качало, как качает мужчину на женщине, когда он стремится вернуться туда, откуда вышел. И, снова войдя частью себя, оставив часть себя там, откуда он вернется, но уже другим, совершенно другим человеком – новым, чистым, заново дышащим…
– Я вас предупреждал о сухом законе? Предупреждал?
– Не пытайтесь двигаться, тело пока вам не подчиняется, – произносимые слова были чужими, незнакомыми, но отчего-то понятными, и последнее удивило майора больше всего. Говорили явно не по-русски, но отчего же тогда он прекрасно понимал, о чем речь?! Вроде как языкам не обучен, так, пару дежурных немецких фраз в духе «Wo ist Stab euerer Division?» или «Antworte auf Frage!»…
– Гвардия? И что могут сделать рота шотландских гвардейцев и рота кремлевских курсантов?