На скорости в тридцать километров в час появлялось свечение, на сорока — немели руки, а на пятидесяти… в общем, Витя струсил и больше сорока пяти из машинки не выжимал. Егоров катался до сумерек, "зажигая свет", а затем не спеша заехал в супермаркет и купил большую бутылку виски.
Радио снова матюгнулось, а затем деловито предложило.
"Мне уже пятьдесят. Сколько ещё? Пять лет? Десять?"
В ушах звенел зуммер. Противно и громко. Так, что даже собственный голос Витя не слышал.
Глаза, уши и, самое противное, нос и рот, оказались забиты песок.
Женщина открыла глаза. Тон, которым был задан вопрос, не сулил ничего хорошего. Действительно, возле ног турка лежала большая дорожная сумка, которую она видела впервые. Это было очень странно — после первых дней анархии и дележа всего и вся, команда Мельникова навела некое подобие порядка и взяла на учёт и контроль все вещи пассажиров и экипажа. Тоже самое произошло и с чемоданами — Дима-сан лично пересчитал все добытые Виктором чемоданы, не забыв учесть и её личный багаж. И оранжевый чемодан Вити.