— Угу, капеллаша. Я ведь Ян Ольвегг, капитан «Звезды Индии».
— Хороший ответ. Может, ты и прав. Я еще подумаю об этом. А еще меня интересует Ниррити. Как идут дела у Черного?
— Пока, Бич, — возникли у него в мозгу слова.
И Тарака, пылающей стрелой вонзившись в небо, исчез из виду.
Перед тем, как пообедать, он подошел к окну и выглянул на улицу. Воздух был пропитан запахом ящеров, снизу доносился нестройный гам множества голосов.
Свое старое тело он сжег вместе со всеми остальными. Служители Кармы пали в бою все до одного. Из семи безымянных Хозяев в живых остался только толстяк. Банк спермы и яйцеклеток, резервуары для выращивания и камеры для готовых тел увезти было невозможно, зато само оборудование для переноса было демонтировано и погружено на лошадей, лишившихся в битве своих всадников. Юный князь, восседая на белой кобыле, смотрел, как челюсти пламени смыкались на телах павших. Восемь погребальных костров пылало на фоне предрассветного неба. Тот, который был парусных дел мастером, посмотрел на ближайший к воротам костер; его зажгли последним, и только сейчас языки пламени добрались до верха, где покоилась громадная туша, облаченная в черное одеяние с желтым кругом на груди. Когда пламя коснулось его и одежда начала дымиться, собака, забившаяся с поджатым хвостом под кусты в обезображенном саду, подняла к небу морду и завыла, и вой ее был очень похож на плач.