Краем глаза Туран заметил Лихора. Петляя как заяц, тот сумел целым добежать к сражающимся, подхватил выпавшую из мёртвой руки жердь, стал в строй… Что ему в этом строю делать? А вот до верхнего селения добежать только он и сможет.
– Хорош, хорош, нечего сказать! – распекал Ромар Таши, когда они медленно шли прочь от ворот. – Попёрся, значит. Да если бы не ты, отлежались бы бабы, как есть бы отлежались!..
– Будьте очень аккуратны, – меланхолично посоветовал Баюн. – Злой маг очень силён. Я тоже не знаю, как вы с ним управитесь.
– Вы пришли просить помощи у меня, – звучал бесстрастный голос. – Но выходит так, что я должен просить помощи у вас. Я не могу усыпить предвечного великана. Вернее, я смог бы сделать это, если бы мне никто не мешал, но сколько я ни пытался, в мои чары вмешивается чья-то злая воля и разрушает всё, что я сделал. Я не знаю, кто оказался настолько беспечен, чтобы будить магию мёртвой стихии. Я не знаю даже, к какому из враждующих народов относится этот маг, но пока он не прекратит тревожить предвечного, Кюлькас не успокоится и будет носиться по миру, сея разрушение. И никому, будь он хоть во сто крат сильнее меня, не удастся успокоить стихию. Ломать всегда проще, не надо быть мудрецом, чтобы открыть эту истину. Поэтому я прошу вас найти того, кто нарушил покой колдовского мира, и убедить его оставить опасные дела, в чём бы они ни заключались.
До самого заката лагерь простоял спокойно – упившись собственной кровью, диатриты не решились на повторную атаку. А Бойша прямо среди дня отрядил полсотни воинов, которые спустились вниз и набрали воды из блуждающего по руслу ручья. Теперь, едва стемнеет, можно будет выходить, не тратя времени на то, чтобы накормить и напоить людей.