«Не пей из реки, омутинник за волосы схватит!» – эту присказку знает всякий малец. Но ведь она произнесла охранное заклинание, водяной должен был признать свою! Хотя кто теперь свой? Весь мир порушился.
– В этом ты тоже уверен? – строго переспросил Бойша.
– Да что ж они творят, головы еловые?! – воскликнул стоящий неподалёку Ромар.
– Ничего, и эта сойдёт, особенно если на выпушку. – Потом повернулся к Унике: – Займись этим. Мясо мне отдашь, а из шкурок сошьёшь своему мужчине шапку. Что для шитья потребно, я тебе дам.
– Спасибо, спасибо… – твердила она, не глядя на Таши.
Заработали страшные клювы, бока рузарха окрасились кровью. Клювы легко пробивали свалявшуюся серую шерсть и вырывали здоровенные куски мяса. Не ожидавший нападения великан негодующе заревел и крутанулся на месте, сбив могучим крупом одну из диатрим. Птичьи кости неслышно хрустнули под копытами. Рузарх жамкнул челюстями третью диатриму, но остальные уже снова вцепились в его бока. Не переставая жевать, зверь завертелся на месте, стараясь сбить надоедливых птиц. Те отскакивали, и Таши с отвращением и ужасом наблюдал, как они вскидывают головы, чтобы тоже проглотить вырванный из тела врага кусок. Это было уже не битва, а взаимное пожирание. В течение минуты рузарх сбил и растоптал ещё двух диатрим, хотя на нём самом уже не оставалось живого места. Карлики на птичьих спинах визжали. Им единственным пока не перепало ни кусочка мяса, и они во что бы то ни стало хотели завалить небывалую добычу, чтобы тоже набить животы.