Даже если диатрима и разглядела нацеленный кремень, она не могла ни остановиться, ни хотя бы замедлить бег. Удар был так страшен, что проломилась прочная грудная кость, на ползвуке оборвалось курлыканье, диатрима кувырнулась, всем весом грянув оземь. Тейко в это мгновение показалось, что само небо обрушилось сверху, погасив огни, и шум сражения, и весь мир…
– Ты думаешь, я хочу? А что делать? Таков закон рода, здесь ни Ромар, никто не поможет.
Двое из этих великанов больше не живут, мощь их сокрушена, и они не много могут. Мир родился, когда Всеобщая Мать, обожжённая прикосновением своего старшего сына, закричала от боли и закинула Дзара на небо. От удара Дзар разлетелся на множество кусков, которые и сейчас можно видеть повсюду. Кости его – это молнии, волосы – пламя костров, а оторванная голова катается взад-вперед по небу и принуждена теперь светить людям. А там, где на землю упали куски разбившейся плоти, сейчас, как рассказывают, объявились огненные горы, на вершинах которых горит негасимый огонь и откуда летит жгучий пепел. Уника лишь слыхала о таких диковинах, но в рассказах не сомневалась, поскольку из края огненных гор попадал родичам чистый камень обсидиан, из которого Стакн делал лучшие серпы и вставки для мечей. А раз есть обсидиан, то есть, должно полагать, и огненные горы.
Таши промышлял счастливее прочих. Выручал тонкий слух, и сказывалась привычка – прошлым летом гуляли они с Ромаром в здешних местах целую неделю. Уники тогда с ними не было, на столь большой срок Лата дочь не отпускала. Что искал старик в лесу, Таши не знал. Почему-то думал, что ищут они то место, где закопаны Ромаровы руки. Ромар тогда ничего не сыскал и воротился к дому недовольный, а Таши со своим делом справился отлично: всю дорогу туда и обратно и неделю в лесу кормил старика, промышляя силками и детским луком. Правда, в том году грибов была пропасть.
Неудивительно, что Уника была так занята в последние дни, что даже часть домашних дел переложила на Таши. Впрочем, для охотника не зазорно самому испечь в углях пойманную тетёрку или глухаря.
Повесив на плечо лук и взяв в свободную руку птичье копьецо, Таши пошёл к обрыву, пологому в этом месте и отстоящему далеко от воды. Старик и Уника двинулись следом.